Главная / Электронная библиотека / Социально защищенные мастерские, или Размышления о феномене уникальности
Чтобы продолжить просмотр материалов Электронной библиотеки, вам необходимо зарегистрироваться или авторизоваться
3793

Социально защищенные мастерские, или Размышления о феномене уникальности

Описание:

Автор знакомит читателей с опытом создания целостной системы поддержки людей с ментальными нарушениями в г. Пскове, описывает производственно-интеграционные мастерские, выявляя условия, обеспечивающие успешность их работы.

В журнале «Синдром Дауна. XXI век» мы уже рассказывали о зарубежном опыте поддерживаемого трудоустройства[1]. Продолжая тему организации жизни взрослых людей с синдромом Дауна, сознавая ее важность и актуальность для нашей страны, мы не можем не коснуться других, самых распространенных сегодня в мире форм занятости – социально защищенных мастерских и центров дневного пребывания. Оговоримся, что, как часто свидетельствуют зарубежные семьи, специалисты и сами люди с интеллектуальными нарушениями, эти формы организации жизни не вполне отвечают потребностям в полноценной поддержке и представляются в той или иной степени сегрегационными. Ученые проводят исследования, пытаясь оценить разницу в функционировании в реальной жизни тех, кто работает в конкурентном секторе, и тех, кто посещает защищенные мастерские, разницу в качестве жизни их семей, изучают устремления самих молодых людей. Более того, в одном отдельно взятом месте, а именно в американском штате Вермонт, существует уникальный опыт закрытия всех социально защищенных мастерских с целью содействия интеграции людей с ограниченными возможностями в обычные трудовые коллективы. За первое десятилетие после начала эксперимента показатель трудоустройства таких людей на открытом рынке труда в 2 раза превысил средний по стране и сейчас продолжает хотя и понемногу, но расти. Конечно, это не происходило само собой. К проекту был привлечен Вермонтский университет; разработка программ поддерживаемого трудоустройства осуществлялась благодаря грантовым средствам, и сами эти программы, в отличие от большинства других, включали механизмы, реально помогавшие людям с ограниченными возможностями удержаться на рабочем месте. Естественно, возник вопрос, возможен ли перенос этого опыта в другие штаты. Споры ведутся и сейчас. Основной довод пессимистов: случай Вермонта уникален, так как это очень маленький штат. Но, по мнению тех, кто реализует этот опыт на практике, нужно начать с зоны креативности, которая должна существовать в любом штате, и создать атмосферу энтузиазма в тех местах, где уже достигнут некоторый успех.

Вопрос о возможности воссоздать в других местах тщательно продуманный и успешно осуществленный опыт, наверно, мало где получает определенный ответ. Мы могли бы то же самое сказать, например, о проведении в жизнь идеи инклюзии в обычных садах и общеобразовательных школах. Тем не менее представляется очень важным успешный опыт описать, обратив внимание на идеологию, лежащую в его основе, на предпосылки, на умение управлять, обучать, создавать команду специалистов, организовывать взаимодействие государственных и негосударственных структур, поддерживать динамику развития, а также на усилия по распространению этого опыта. Имея в виду это и решив «начать с зоны креативности», сотрудники Даунсайд Ап Мария Фурсова и Наталья Грозная в апреле 2017 года отправились в Псков.

Псков

Город Псков невелик, как и штат Вермонт. Опыт создания здесь целостной системы поддержки людей с ментальными нарушениями и его ощутимое содержание тоже уникальны. Если считать началом процесса 1991 год, когда этим проектом только начала заниматься инициативная группа родителей, то получается, что ему уже больше четверти века. Много это или мало? Мое личное ощущение от увиденного и услышанного – это, в первую очередь, восхищение последовательностью, упорством и разумностью тех действий, которые позволили построить работающую ныне систему.

О том, как все начиналось. Предпосылки

В 1991 году в Псков как один из городов, наиболее пострадавших во время войны, в связи с 50-летием с ее начала приехала большая немецкая делегация. Это была акция покаяния и примирения с советским народом. Развернувшаяся программа сотрудничества «Инициатива Псков в ЕЦР[2]» включала, среди прочего, обмен специалистами в сферах здравоохранения, социальной защиты, народного образования, культуры и искусства. В рамках этой программы активисты родительской группы в сопровождении православного священника о. Павла Адельгейма встретились с пастором общины г. Вассенберга Клаусом Эберлем, которому позже было присвоено звание «Почетный гражданин Пскова». Клаус Эберль раньше работал с людьми с ментальной инвалидностью. Он стал приезжать в Псков и помогать реализовывать планы, которых у группы родителей, по словам возглавлявшего ее Андрея Михайловича Царева, будущего директора Центра лечебной педагогики г. Пскова, «было громадьё». Администрация Пскова тогда не понимала, зачем это нужно церкви, для чего помогать таким детям, а не, например, одаренным. Переговоры шли очень долго, но в итоге город и немецкая община сумели договориться. Составили договор о сооружении лечебно-педагогического центра (впоследствии — ЦЛП). А затем события ускорились. Были найдены застройщик и дополнительные деньги от правительства земли Северный Рейн — Вестфалия. Условием было освоить эти деньги до конца 1992 года (а шел уже сентябрь). В декабре здание было построено. Параллельно набирали детей и персонал, который необходимо было обучить. Обучали и немцы, и отечественные педагоги. Наши специалисты изучали немецкий язык, ездили на стажировки. Немецкая община взяла на себя финансирование, и в течение 5 лет люди проходили стажировки, продолжительностью не менее 4 недель в год.

Исторически сложилось так, рассказывает Царев, что первой в этой системе поддержки появилась школа для детей с тяжелыми и множественными нарушениями развития. Только потом другие звенья – мастерские, программа поддерживаемого проживания и ранняя помощь.

Итак, здание было построено, в школе шли занятия. Царев обращает наше внимание на один важный вопрос, от которого часто — сознательно или нет — уходят. Это вопрос, к чему готовить детей в школе. По мнению директора ЦЛП г. Пскова, до тех пор, пока не будет выстроена взрослая жизнь, ответ на этот вопрос получить сложно. «Отсюда, – говорит он, — у многих родителей и педагогов возникает тяга больше загрузить детей академически. На это может уйти 10 лет жизни человека, но он не научится решать важные для него жизненные задачи. Здесь вопрос приоритетов. Почему в Германии не так? Потому что там уже выстроена отлаженная система и родители понимают перспективы для своего ребенка. А у нас нет понимания перспектив. Что будет потом, что будет, если он не получит аттестат? Поэтому важно, чтобы был простроен путь, маршрут. Пусть пути будут вариативны. Родители старших ребят, которые делились бы своим опытом, проблемами, своими ошибками, смогли бы убедительнее, чем педагоги, говорить об этом с родителями школьников».

В школе ЦЛП ребят готовят к трудовой деятельности. Оксана Юрьевна Сухарева, заместитель директора по учебно-воспитательной работе, в частности, говорит: «Мы стараемся максимально подготовить ребят, но, в зависимости от их возможностей, они потом попадают в разные отделения мастерских. В последние годы перед выпуском мы стараемся сформировать такие качества, как выполнение определенных операций в течение определенного времени. Им важно научиться делать это качественно, достаточно продолжительное время и уметь оценить свой труд».

Родители, ставшие создателями Центра лечебной педагогики, с самого начала хотели выстроить всю цепочку звеньев поддержки. Они понимали, что дети подрастают, нужно освобождать места для маленьких, а для старших что-то организовывать. Но немецкие партнеры сказали: подождите, не все сразу. А ведь к тому времени псковичи уже успели познакомиться с мастерскими в Германии. Им хотелось этот опыт как-то адаптировать и использовать. Царев рассказывает: «В рамках партнерства с Германией мы участвовали в программе с нашим и Кёльнским университетом, обсуждали, что и как можно было бы сделать, подключили к этому и администрацию Пскова, которая тогда стала уже более внимательно относиться к этим вопросам».

До 1991 года напротив здания центра находился кемпинг, в котором останавливались туристы, путешествовавшие по краю и Прибалтике. Границы закрылись,  кемпинг стал пустеть, а его территория — зарастать травой. ЦЛП попросил пустить туда их воспитанников. Один домик кемпинга сдали в аренду, и в 1996 году там были организованы мастерские для тех, кому больше 18 лет. Сначала это было подразделением ЦЛП. Потом силами того же ЦЛП, университета и немецких специалистов была разработана концепция деятельности производственно-интеграционных мастерских, и в 1999 году городская дума приняла решение о создании такого учреждения. У мастерских появился уже совершенно другой статус. Государство полностью взяло на себя расходы на его содержание, включая зарплату и питание, а немцы — обязанности по строительству, оборудованию и обучению персонала.

Попробуем теперь свести воедино предпосылки к созданию тех замечательных социально защищенных мастерских, которые работают сейчас. Итак, что имелось в активе:

  1. разработанная концепция;
  2. помещение с прилегающей к нему территорией[i];
  3. материальная база (станки и оборудование);
  4. опытные партнеры (в псковском случае зарубежные);
  5. персонал и возможности его обучения;
  6. финансирование (в данном случае смешанное);
  7. активное включение государства (пункт последний, но один из важнейших, то, что англичане называют «the last but not the least»).

О мастерских подробнее

Строительство шло хорошо, достаточно большое финансирование приходило со стороны фонда Шмитца, именем которого теперь названы мастерские. Оно продолжалось с 2001 по 2011 год, но фактически работа с ребятами началась с 1999 года.

Первое, на что мы обратим внимание в нашем рассказе, это статус мастерских – проекта, замысел и идеологическое наполнение которого принадлежат создателям Центра лечебной педагогики. Сам центр сейчас является государственным учреждением системы образования, а мастерские полностью перешли в ведение органов соцзащиты. Их полное название: Государственное бюджетное учреждение социального обслуживания «Производственно-интеграционные мастерские для инвалидов имени Вернера Петера Шмитца» (ГБУСО «ПИМ»).

Показать мастерские и ответить на все наши вопросы любезно соглашается Ольга Сергеевна Семенкова, заместитель директора по социальным вопросам. Она поясняет: «Мы работаем с населением, признанным нуждающимся в социальном обслуживании». Для тех, кто не знаком с законодательством в социальной сфере, поясним, что эта формулировка фигурирует в Федеральном законе Российской Федерации № 442-ФЗ «Об основах социального обслуживания граждан Российской Федерации». Именно на этом законе и принятых стандартах базируется работа мастерских.

Мастерские произвели на нас впечатление прекрасно организованного места поддерживаемой дневной занятости взрослых людей с ограниченными возможностями, места действительно уникального. Это заставляет еще раз задуматься об условиях, которые могут обеспечить столь высокое качество. Запомнились слова А. М. Царева: «Мы чувствуем, что не очень хорошо вписываемся в систему социального обслуживания». Получается, что тем важнее уметь продуктивно взаимодействовать с государственными органами власти, чтобы в рамках существующего законодательства строить свою, более соответствующую потребностям получателей услуг систему и тем самым закладывать основы для будущего совершенствования закона.

Мы пытаемся разобраться во взаимоотношениях ЦЛП и мастерских – нас волнует вопрос, сохраняется ли дух, степень и продуманная многогранность поддержки подопечных ЦЛП, когда они переходят в категорию «получателей услуг». Поначалу возникает легкое опасение, что что-то может кардинально измениться, возможно, из-за использования более формальной лексики.

Забегая вперед, скажу: да, все это сохраняется и развивается! Нас убедила в этом и подробная беседа с Ольгой Сергеевной, и экскурсия по всем цехам и отделениям мастерских, встречи, хотя и мимолетные, с работающими и обучающимися здесь людьми. Понятно, что это достигается серьезными целенаправленными усилиями руководства и команды сотрудников мастерских. А что касается дополнительной поддержки, без которой достичь этого, наверно, не удалось бы, то она есть, сотрудничество с Германией продолжается. «Сейчас у ЦЛП свой фонд поддержки, — поясняет Ольга Сергеевна, — а у нас свой. Не все наши получатели социальных услуг – выпускники ЦЛП. В основном, это люди, закончившие городские коррекционные школы 8-го вида, которые не смогли после школы пойти учиться или отучились в колледже (в Пскове есть один специализированный колледж), получили какую-то специальность, но не сумели найти работу в городе». Рассказывая о тех, кто здесь работает или получает услуги по развитию и уходу, наш гид иногда употребляет выражение «люди с особенными возможностями». Хорошо бы взять его на вооружение!

Финансовое и материальное обеспечение

 Как все-таки распределяются усилия органов соцзащиты и фонда поддержки? Оказывается, что оплачивается из бюджета работа 50 штатных сотрудников. Получателей услуг всего 144. Бюджет составляется на предоставление социального обслуживания в соответствии со стандартом, который включает социально-бытовые помещения, одноразовое питание, социально-медицинские мероприятия по уходу. В штате есть медик, который может оказать доврачебную помощь, есть хозяйственное и прачечное отделения. Дополнительные же потребности, связанные с обустройством рабочих мест, становятся уже внутренними проблемами мастерских. Все «грандиозные», по выражению Ольги Сергеевны, вещи — станки, теплицы – не купишь за бюджетные деньги. «Это делается во многом за счет наших внутренних средств. Производство идет, все стоит на потоке, но необходимость в каком-то станке не может быть удовлетворена за бюджетные деньги», — говорит она.

Что такое «внутренние средства»? Мы узнаем, что все производственные отделения работают под заказ и реализуют свою продукцию. «В уставе записано, — объясняет Ольга Сергеевна, — что мы имеем право проводить деятельность, приносящую доход, и использовать его на улучшение качества оказываемых услуг. Так это и происходит. Часть средств идет на закупку материалов, часть — на наши будущие проекты. И из этой прибыли мы выделяем часть, которая направляется на пособия для получателей социальных услуг. Это очень важный мотивационный фактор, влияющий на качество. Пособие не превышает 500 рублей, иначе оно будет облагаться налогом. Сумма высчитывается с учетом количества посещенных дней и качества работы. Но это наше внутреннее решение. Возможность заработать придает получателям услуг ощущение собственного достоинства, значимости в обществе.

Отвлекаясь ненадолго от описания мастерских, стоит заметить, что, согласно 442-му закону, социальные услуги (а значит, и услуги мастерских) предоставляются на бесплатной, частично платной или платной основе – в зависимости от среднедушевого дохода семьи. Платить должны те, у кого среднедушевой доход семьи в полтора раза превышает прожиточный минимум (в Псковской области это 10 700 рублей). Семья платит 30 % от тарифа, если среднедушевой доход в полтора раза выше этой суммы, 50 % — если в 2 раза, 100 % — если в 3 раза. «По факту, — рассказывает Ольга Сергеевна, — никто полную сумму не платит, но у двоих половинная оплата есть. Договориться с семьей о представлении необходимых документов не всегда бывает легко».

Структура

Сейчас в мастерских действуют 10 отделений, которые разделены на 2 группы: производственные и непроизводственные.

 

Производственные отделения

Непроизводственные отделения

1. Деревообработки

1.Тренировочное

2. Растениеводства

2. Хозяйственное

3. Картонажное

3. Развития и ухода

4. Швейное

4. Образовательный центр

5. Прачечное

 

6. Реализации

 

 

 

Начнем наше описание с производственных отделений. Экскурсия по отделению деревообработки впечатляет. Продукция — столы, стулья и скамьи, садовая мебель и садовые украшения, а также замечательные игрушки-пазлы. Здесь работают не только мужчины, но и женщины, которые, в частности, покрывают игрушки экологически чистым и безопасным для детей льняным маслом. Вообще и в этом, и в других отделениях работа может быть разбита на операции. Кто-то способен выполнить все операции сам и довести работу до конца, а кто-то делает лишь какую-то одну операцию.

Заказы на растения, рассаду и луковицы, которые разводят в теплицах отделения растениеводства, тоже есть. У работников этого отделения много дел и на обширной территории, принадлежащей мастерским. Они косят траву, ухаживают за плодово-ягодными деревьями и кустарниками.

В картонажное отделение в основном поступают заказы на коробки под пиццу, упаковочные коробки, пакеты разной величины и конверты.

В швейном отделении работают тоже под заказ. Ассортимент — сумки, постельное белье, фартуки, иногда отдельные детали детской одежды. Среди заказов были также подушки и подголовники, которые поставлялись в магазины ортопедических товаров. Если в какой-то период заказа нет, девушки вышивают.

Прачечное отделение загружено всегда. Сначала были индивидуальные заказы. Потом сработало «сарафанное радио», люди поняли, что качество работы хорошее, а цена очень низкая. Тогда в числе заказчиков появились парикмахерские, медцентры и другие городские учреждения. «Все серьезно, это не игра», — напоминает Ольга Сергеевна.

И хотя мы видим, насколько слаженно идет работа, мы понимаем, что для достижения такого положения вещей приходилось разрешать огромное количество разнообразных проблем. И снова Ольга Сергеевна произносит фразу, которую хочется взять на вооружение или использовать в качестве эпиграфа: «Нужно было в каждом увидеть то золото, которое не увидели раньше».

На вопрос о том, соответствует ли рабочий режим в производственном отделении обычным нормам, Ольга Сергеевна отвечает так: «Нет, например все культурно-массовые мероприятия проводятся в рабочее время. Это и экскурсии, и краеведение. В течение месяца каждое отделение попадает хотя бы на одну экскурсию. Кружковая деятельность может быть и после работы, и во время работы, в праздниках участвуют все. Спортивные мероприятия проводятся для участников и болельщиков. На работу приезжают все, но эта работа комфортна и социально адаптирована. Большинство кружков находится в городе, ребята туда ездят. Участие в общегородских праздниках и концертах позволяет нашим подопечным оценить качество своего исполнения. Они гордятся своими достижениями, и когда однажды, объявляя выступление, их представили не просто как участников производственно-интеграционных мастерских, а прочитали название организации до конца со словами “для инвалидов”, их это очень задело».

Отметим для наших читателей, что в производственных отделениях (швейном, деревообработки, хозяйственном и растениеводства) работают 5 или 6 человек с синдромом Дауна и еще один — в непроизводственном отделении развития и ухода.

Для того чтобы перейти к описанию непроизводственных отделений, необходимо употребить еще одно выражение из официального языка – «социально-трудовые услуги». Когда человек, признанный нуждающимся в социальном обслуживании, приходит в мастерские, он предъявляет индивидуальную программу, в которой, в частности, записаны услуги и условия, которые ему нужны, а организация обязана обеспечить. Если в программе нет социально-трудовых услуг, то человек автоматически попадает в самое большое отделение — непроизводственное. Сейчас там 44 человека.

Тренировочное отделение небольшое – 10—12 человек. Через него проходят все без исключения получатели услуг: и те, кто потом будет направлен в одно из производственных отделений, и те, кто останется в непроизводственном. Они находятся там от 2 месяцев до 1 года. В этом отделении работают 2 сотрудника — заведующий (педагог-дефектолог) и мастер. В их задачи входит познакомить ребят с теми видами деятельности, которые впоследствии можно будет им предложить. Это мини-модель мастерских. Здесь может быть выявлен интерес человека, здесь он может проявить себя. «Но этого мало, — замечает Ольга Сергеевна. — Нужно, чтобы каждый научился самостоятельно следовать расписанию. Распорядок дня для нас очень важен. В течение рабочего дня никто не встает со своего рабочего места и не уходит. Обязательно также знание и соблюдения правил техники безопасности. На производстве 1 мастер на 10 человек, индивидуального сопровождающего нет».

Если социально-трудовые услуги новичку рекомендованы, то по результатам года заведующий пишет характеристику на этого человека и направляет его на практику в производственное отделение. Затем, через пару месяцев или полгода, мастер решает, готов ли он взять его в отделение. Бывает, с течением времени работнику надоедает его вид деятельности, не складываются отношения в коллективе, недостаточно хорошо получается — тогда он пишет заявление на имя директора с просьбой перевести его в другое отделение. Но прежде он снова проходит через тренировочное отделение.

Для большинства выпускников школы ЦЛП (а это, напомним, люди с тяжелыми и множественными нарушениями развития) производство оказывается сложным, и их принимают в отделение развития и ухода. Здесь у них продолжится обучение, но оно направлено на формирование социально-бытовых и хозяйственно-бытовых навыков. Еще один блок – коммуникация, основы компьютерной грамотности. Большой блок занятий выделен под поиски и формирование интересов, овладение умением организовать свой досуг. Здесь есть арт-терапия, швейное дело, полиграфия. И обучение всегда нацелено на достижение определенного результата, чтобы не было ситуаций, когда человек начал что-то делать, столкнулся с трудностями и бросил. Важно, чтобы каждый увидел результат своего труда. «Это и гордость, и сознание того, что я здесь нужен. Это однозначно вопрос самореализации», — говорит Ольга Сергеевна. Для социально-бытовой практики оборудован специальный кабинет.

В отличие от того, как задействован персонал в производственных отделениях, в отделении развития и ухода работают 5 младших воспитателей (функции: уход и доставка людей автобусом), 5 воспитателей и 1 старший воспитатель — зав. отделением. Название «воспитатель» здесь только номинально. По сути это профессионалы – дефектологи, психологи, социальные педагоги. Обычно направление работы психологов – арт-терапия, песочная терапия, сказкотерапия. Социальный педагог, как правило, обучает шитью, полиграфии, ритмике или элементам спортивных дисциплин (каждый день перед обедом обязательно спорт или ритмика!). Занятия строятся так, чтобы они давали возможность каждому участнику в той или иной форме выразить свои мысли, оповестить о своих потребностях. Режим: 40 минут — работа, 10 минут — перерыв. Обеденный перерыв дольше, так как ребята сами накрывают на стол и сами убирают.

Говоря об этом отделении, следует иметь в виду, что по существу оно состоит из двух подразделений, одно из которых действительно предполагает в большей степени именно уход. В уходе нуждаются люди с особенно тяжелыми нарушениями. В этом подразделении работают 2 младших воспитателя и один воспитатель. Они чередуются таким образом, чтобы неделю или две быть здесь, а потом там, где проводятся вышеупомянутые занятия и большее внимание уделяется развитию. Здесь же занятия предполагают сенсорную стимуляцию и педагогическую (дефектологическую) индивидуальную работу с каждым. Отделение оборудовано подъемниками, разноуровневыми кроватями, спортзал — специальными приспособлениями. 

Ольга Сергеевна разъясняет нюансы: «Для стороннего наблюдателя отделение развития и ухода может показаться похожим на центр дневного пребывания. Однако для тех, кто приходит сюда, это режим, требования. Это общее дело, обязательное выполнение определенных предписаний. Если кто-то не поучаствовал в занятии, я звоню родителям и прошу их убедить ребенка, что взрослый человек должен работать, реализовывать себя, приносить какую-то пользу, показывать другим то, что он может». Иными словами, тех, кто сюда приходят, стараются «держать в тонусе», способствовать их развитию и возможности взаимодействовать с окружающим миром.

В хозяйственном отделении работают 10 человек плюс инструктор. У всех есть медицинские книжки, спецодежда. В столовой они накрывают на стол, привозят из города обеды, моют столовую, моют посуду – вначале вручную, потом в посудомоечной машине. Предоставляется только обед, завтрак все приносят с собой. Хозяйственное отделение также частично отвечает за уход, и один человек сидит как администратор на входе.

И наконец образовательный центр. Пока там занимаются только сотрудники, совершенствуя свои знания. Но в планах — использовать этот центр и для участников мастерских. Сейчас никакие квалификационные категории им не присваиваются. Мастерские — не образовательное учреждение. Однако, по словам Ольги Сергеевны, руководство мастерских борется за возможность выдавать участникам какие-то документы, которые потенциально могут дать им шанс попробовать себя в том или ином деле в городе. В мастерских осознают, однако, что это не будет массовым явлением, но может стать одним из путей развития деятельности организации.

Нельзя не упомянуть о системе мониторинга и внутреннем взаимодействии персонала. Так, в отделении развития и ухода каждую пятницу педагоги и психологи обсуждают с заведующим отделением все, что происходило за неделю. Пока не обговорены все моменты, заведующий ничего не записывает в карты, которые ведутся на каждого подопечного. Таким образом, каждый специалист оказывается в курсе всего, что касается его подопечных, их проблем и достижений.

Развитие и перемены

Возможности развития ищутся постоянно. «Нам все мало, — говорит Ольга Сергеевна. — Думали о гончарном деле, но здесь многие не любят пачкаться. Может быть, ткацкое дело? Но в этом случае могут возникнуть сложности с реализацией». Тем не менее, поиск не прекращается и мастерские как система находятся все время в динамическом процессе.

Однако, как, наверное, в любой, даже хорошо отлаженной системе, бывают необходимы и перемены более крупного масштаба. Нам рассказывали, что в течение какого-то периода развитие заключалось в увеличении контингента, то есть изменения были количественными. Со временем стало ясно, что необходима, модификация и приумножение во всем. К моменту, когда 3 года назад пришел новый директор Вячеслав Вячеславович Сукманов, система как-то выработала себя. Требовались новые веяния, новое понимание, и, наверное, нужен был свежий взгляд со стороны. Известно, что процесс перемен для любого коллектива бывает в той или иной степени болезненным. «Я думаю, — говорит Ольга Сергеевна, – многим хотелось сохранить то, к чему привыкли. Но все смогли пережить не очень легкое время. Новый директор делает невероятно много для дальнейшего совершенствования деятельности мастерских, он сумел доказать, что прав, что к нему можно присоединиться и с ним вместе идти, потому что он в нас нуждается». По мнению нашей собеседницы, перемены оказались благотворными для дела.

Что дальше?

В заключение мы возвращаемся к вопросам, поставленным в самом начале: можно ли перенести успешный опыт организации системы поддержки в другие города и регионы, каково место социально защищенных мастерских в решении проблемы занятости взрослых людей с интеллектуальными нарушениями и есть ли в решении этой проблемы место поддерживаемому трудоустройству.

Обратимся к тому, что думает и знает об этом А. М. Царев, давно и активно участвующий в продвижении идей, реализуемых в Пскове, на государственный уровень. В эту работу включены серьезные силы: Фонд поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, коллеги по работе в организации «Равные возможности» из Москвы и других городов, представитель этой организации в Координационном совете при Общественной Палате РФ и Совете по вопросам попечительства в социальной сфере при Правительстве РФ Е. Ю. Клочко.

Царев говорит: «Мы подготовили для представления государственным органам материалы, собираемся опубликовать их и к концу 2017 года провести здесь, в Пскове, конференцию по 3 направлениям: сопровождаемое проживание, сопровождаемая дневная занятость и сопровождаемое трудоустройство. Пока нас не очень устраивает позиция министерства труда. Они считают, что это не проблема федерального уровня, что каждый регион сам должен создавать эти условия. Федеральные законы как бы позволяют трудоустраивать людей с ограниченными возможностями, но не более того. Мы понимаем, однако, что региональные власти сами не решаются внедрять инновации. Нужны хотя бы методические рекомендации, модели, нормативы. Региональные министерства не возьмутся за это, и инициативы снизу, скорее всего, не сработают». Андрей Михайлович также выразил мнение, что помимо сопровождаемой дневной занятости нужно развивать и другое направление — сопровождаемое трудоустройство с поддержкой на рабочих местах.

 

[1] Грозная Н. С. Зарубежный опыт поддерживаемого трудоустройства людей с синдромом Дауна // Синдром Дауна. XXI век. 2016. № 2 (17). С. 36—43.

[2] Евангелическая церковь Рейнланда.

Похожие материалы