Нюта Федермессер, Директор Центра паллиативной помощи города Москвы, учредитель фонда помощи хосписам «Вера», координатор проекта ОНФ «Регион заботы» выступила 24 июня на заседании Совета по правам человека (СПЧ) при президенте России с докладом о качестве жизни и медицинской помощи в отделениях милосердия в детских домах-интернатах и психоневрологических интернатах и предложила изменить систему российских социальных учреждений. Она предложила ряд конкретных мер, которые необходимо предпринять для изменения системы, в частности, закон о распределенной опеке. «Это первый шаг к открытым дверям, а значит – к изменению качества жизни сотен тысяч людей, проживающих в ПНИ по всей стране», – говорится в докладе.

Нюта Федермессер, директор Центра паллиативной помощи города Москвы, учредитель фонда помощи хосписам «Вера»

Разговор о необходимости реформы ПНИ последнее время все чаще звучит в публичном пространстве. В недавней публикации газеты «Коммерсантъ» говорится о том, что реформа ПНИ не может быть проведена без принятия закона о распределенной опеке, «который мог бы сократить приток людей в интернаты».  

В ряду проблем, связанных с принятием законопроекта, – неготовность соцопеки полноценно сотрудничать с НКО, которые в свою очередь могли бы значительно улучшить жизнь тех, кто сейчас находится в стенах ПНИ и ДДИ.     

Проект федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях повышения гарантий реализации прав и свобод недееспособных и не полностью дееспособных граждан» разрабатывался с 2013 по 2015 год. В рабочую группу входили представители Совета федерации, правительства РФ, НКО, юридические и общественные эксперты. В  2015 году документ был внесен в Госдуму, а в 2016-м единогласно принят в первом чтении, но после этого процесс принятия закона остановился. И лишь в 2017 году в результате встречи президента Владимира Путина с общественными организациями работа возобновилась. Однако второе чтение законопроекта так и не состоялось — правительство не может внести его в Госдуму из-за сопротивления Государственно-правового управления президента.

Публикуем фрагмент интервью спецкорреспондента «Коммерсанта» Ольги Алленовой с Еленой Заболоцкис, юристом московского Центра лечебной педагогики и одной из авторов законопроекта.

Ольга Алленова, спецкорреспондент «Коммерсанта»

Фото Анны Даниловой

— Вы не рассматривали вариант, при котором орган опеки мог бы опекать недееспособного человека совместно с НКО?

— Нам предлагали такую модель: есть опекун в лице органа опеки, который заказывает у НКО определенные услуги по уходу и присмотру за человеком. Но у НКО при этом нет никаких полномочий опекуна-представителя подопечного, она просто исполнитель услуг по уходу. Мы в такой модели упремся в ту же проблему: у органов опеки нет ресурсов, нет интереса, они боятся ответственности — и любое предложение НКО может быть ими отвергнуто.

Смотрите, интернат наделен всеми полномочиями опекуна, при этом закон позволяет негосударственным интернатам иметь такие же опекунские полномочия. Почему же не дать такое право и тем организациям, которые готовы опекать людей, живущих дома? Ведь ответственность у всех опекунов одинаковая, и за органом опеки в любом случае останется его главное назначение — надзор за опекунами.

— Если закон будет принят, какие новые права и возможности появятся у человека с ментальной инвалидностью?

— Законопроект очень большой и затрагивает много разных вопросов. Например, он дает возможность родителям и самому человеку с психическим расстройством написать в органы опеки заявление о том, кого бы они хотели видеть опекуном после смерти родителей, где бы этот человек хотел жить и как. В заявлении можно описать, к чему он привык, как с ним лучше общаться, чем ему лучше в течение дня заниматься. И такие документы стали бы обязательными для применения органами опеки, чтобы в ситуации, когда нужно назначить опекуна и решить, где недееспособному человеку жить, орган опеки ими руководствовался. Разумеется, в законопроекте указаны и исключения — жизнь меняется, и если написанное в заявлении противоречит интересам человека в данный момент, то это обязательно учитывается.

В любом случае орган опеки обязан рассмотреть, какова воля родителей или их взрослого ребенка, какие варианты жизни ему подходят, может ли он жить в квартире с сиделкой, можно ли оплачивать сиделку за счет его средств, или есть родительская НКО (некоммерческая организация, созданная родителями детей-инвалидов.— “Ъ”), которая готова оплачивать сиделку этому человеку, или родители завещали свою квартиру некоммерческой организации для организации там сопровождаемого проживания для их взрослого ребенка. Орган опеки должен осмысленно подойти к решению проблемы, а не просто запихнуть человека в интернат и забыть о нем.

Елена Заболоцкис, юрист московского Центра лечебной педагогики и одна из авторов законопроекта

— Такое заявление от родителей помогло бы НКО представлять интересы недееспособных?

— Скажем так, когда такие заявления есть, нам, представителям НКО, не имеющим полномочий представлять гражданина, легче отстаивать его интересы. Раз мама написала, что сын хочет жить в квартире с сопровождением, а не в интернате, то это уже существенное основание отстаивать такое право.

— А ваш законопроект предусматривает какую-то защиту от махинаций с квартирами?

— Нас часто об этом спрашивают. Кто-то даже считал, что наш законопроект повысит риски злоупотреблений имуществом подопечных со стороны опекунов. Но думаю, что эти оппоненты просто не читали законопроект.

В законопроекте предусмотрены три варианта опеки — опекуном сможет быть интернат, другая государственная организация (например, центр социального обслуживания) или негосударственная организация (в последних двух случаях человек может жить дома, а организация-опекун обеспечивает уход и присмотр). И во всех трех формах опеки государственный контроль осуществляется органами опеки — в том числе и за имуществом недееспособного. Любые сделки с недвижимостью возможны только с предварительного разрешения органа опеки и попечительства. В реестре недвижимости стоит отметка, что квартира под обременением, человек недееспособен, и без согласия органов опеки продать ее невозможно. Уменьшение любого имущества недееспособного возможно также с предварительного разрешения органа опеки. Такое положение существует сейчас, такое положение и останется.

— Сейчас у людей, живущих в интернатах, часто отнимают квартиры мошенническим путем, и мы знаем случаи, когда это делали люди, связанные с интернатами.

— Да, риски злоупотребления опекунскими правами со стороны опекуна-гражданина, опекуна-интерната, опекуна-НКО одинаковы.

— А если человек живет дома, и опекун неправильно распоряжается его средствами?

— Порядок распоряжения средствами подопечного одинаков и для опекуна-гражданина, и для опекуна-организации — только с предварительного разрешения органов опеки. Исключение — пенсии, пособия и ряд других выплат на содержание недееспособного, которыми опекун распоряжается без предварительного согласия органа опеки. Но и в этом случае есть госконтроль за содержанием подопечного: регулярные посещения органами опеки, которые должны установить, всем ли он обеспечен; ежегодные отчеты о его имуществе, подаваемые опекунами в органы опеки.

— В вашем законопроекте есть методика, позволяющая оценить, хорошо человеку с опекуном или плохо?

— Действующее законодательство уже сейчас требует от опекуна учитывать мнение недееспособного при любом действии опекуна. А в законопроекте отдельная статья посвящена тому, как нужно выяснять мнение недееспособного. Также мы по просьбе органов опеки внесли туда право привлекать к такой процедуре специалистов в области реабилитации и абилитации,— чтобы сотрудник органа опеки мог узнать мнение человека. В обычной ситуации такой сотрудник может не понять человека с психическим расстройством, особенно если у него трудности с речью, общением,— а специалист адаптирует для подопечного в доступной форме важные вопросы: где жить, с кем жить, что есть, что носить, куда ходить.

— Допустим, законопроект уже принят. Человек с ментальными нарушениями живет в квартире с сопровождением. Его опекун — НКО. Если орган опеки считает опекуна плохим, как происходит его замена? Нужно ли подопечному для этого менять место жительства?

— Вовсе нет. Мы за то, чтобы опекун в первую очередь был представителем подопечного, а не сиделкой. Опекун организует уход и проживание, но не обязан сам осуществлять уход. Для этого есть социальные услуги, гарантированные законодательством.

Итак, органы опеки приходят в дом и выясняют, кто и как там живет. Мы предполагаем, что при проживании в социуме человек находится в открытом пространстве, есть соседи, сотрудники социальных служб, работа и занятость. Значит, такой человек на виду, и если что-то с ним не так, то найдутся люди, которые сообщат об этом в орган опеки. Формально такая форма проживания более способствует защите прав людей. Опекаемый и сам может отказаться от конкретного опекуна, сменить его, не меняя при этом своей жизни. Основания для отстранения НКО от обязанностей опекуна такие же, как и для других опекунов,— ненадлежащее исполнение обязанностей, нарушение прав подопечных, в том числе в корыстных целях, оставление без ухода, присмотра и так далее. И для некоммерческих организаций, кстати, отстранение от обязанностей опекуна по этим причинам — довольно страшная мера. Если НКО отстранена по решению органов опеки, она больше не сможет заниматься опекой. Более того, и директор организации не сможет далее заниматься такой деятельностью.

— Должны ли сотрудники такой организации проходить какое-то обучение?

— Конечно. Законопроект предусматривает, что и директор организации, и сотрудники должны соответствовать тем же требованиям, что и обычные граждане-опекуны,— пройти обучение, собрать справки, что нет судимостей, тяжелых болезней. Мы хотим, чтобы и к интернатам, и к их сотрудникам предъявлялись эти требования. Но есть противники такого подхода к интернатам: мол, они государственные и не надо к ним предъявлять повышенных требований, как к НКО. Но мне кажется, требования к опекунам должны быть едиными, унифицированными.

— Какое обучение должна пройти организация-опекун?

— Требования к подготовке опекунов должен определить уполномоченный орган федеральной власти. Нам кажется очень важным, чтобы минимальный курс правовой грамотности для работников любой организации, исполняющей обязанности опекуна, был обязательным. Сегодня мы видим, что нет единого понимания того, что такое обязанности опекуна. Недавно мы столкнулись с мнением, что обязанности опекуна — это просто решение имущественных вопросов подопечного. Но это большое заблуждение. Обязанности опекуна — это свод задач, направленных на то, чтобы подопечный мог удовлетворить все свои потребности, а его права и свободы не ущемлялись только в силу того, что он признан недееспособным.

— А где вы будете брать этих опекунов? Мы знаем, что для многих приемных родителей оплата их труда — важный аргумент. Как мотивировать людей взваливать на себя такую ответственность?

— Это центральный вопрос. Вот поэтому в законопроекте и появились организации-опекуны и распределенная опека. Найти для каждого человека гражданина-опекуна нереально. Это случается, только если у этого человека есть личные причины — например, он знает семью подопечного, обещал маме. Но тут нет гарантий, особенно если опекун один. Мы иногда наблюдаем такие истории — родитель завещает квартиру знакомому с тем, что тот будет опекать его выросшего ребенка. А знакомый получает квартиру и сдает своего подопечного в интернат. А вот когда опекунов несколько — подопечный более защищен. Кроме этого, распределение ответственности между опекунами снижает нагрузку на каждого опекуна. Люди испытывают страх перед ответственностью единолично опекать взрослого недееспособного. А если эта ответственность разделена, то страх уходит. Всегда рядом есть другой опекун, который по закону должен помочь.

Полностью материал Ольги Алленовой «”В сферу опеки не хотят пускать НКО”. Кому и зачем нужен законопроект о распределенной опеке» читайте на сайте газеты «Коммерсантъ».