До Кольцово полями ехать. Новосибирск как будто раскроен, но не сшит, кусками по местности разбросан. На крыльце бывшего детского сада женщина: смеется и машет рукой, это Алевтина Тихонова, руководитель театра. После недолгого «заплыва» в костюмерной, где буквально тонешь во различных нарядах, идем в актовый зал. Пока он пуст и насторожен, как перед спектаклем.
Первым входит Костя. Нащупывает дверь, у него нет зрения, втискивает свой огромный блестящий аккордеон, садится с краю на стул, руки обвивают инструмент и скрывают лицо. Будто в микрокосме человек.
Дверной проем трещит и в актовый зал буквально вбегают Миша и два Димки, следом пыхтит по лестнице маленький Ярослав, солнечный зайчик рыжего цвета вместе с мамой и братом Георгием. За ними — подвижная и живая Лиза и ее мама. Зал наполняется звуками и запахами закулисья. Огромный Димка уже валяется на полу, а Миша и Гоша восторженно таскают его за руки. Возня и веселье в один момент прекращаются, Алевтина Павловна сказала — начинаем!
Тишина. Тишина, какой иногда от детей не добьешься, здесь воцаряется моментально, по одному маху маленькой, легкой, но властной руки. Репетируют «Теремок» по Виталию Бианки, но нет, это не детский театр, в основном актеры старше двадцати, исключая Ярика и Гошу. Ярику десять, а его брату — 12. Хотя многие пришли, когда были детьми. Миша Семенов, к примеру, в театре уже 26 лет, Дима Тутов более десяти.
Миша — самый первый актер, который в театре со дня его основания. Но для этих артистов и в двадцать лет достижение сказать: «Я белка, по веткам скакалка, по дуплам сиделка! А ты кто?» Достижение, потому что еще несколько лет назад до прихода в интегративный театр «Кольцобинчик» человек не умел говорить. И никак не отождествлял себя с этим миром, разве что через родителей. И костюмов не надевал.
Всей кучей орут: «Вот и развалился теремок!!! А из него перьев, да пуху, да моху!» Орут качественно, искренне. Не переигрывая.
А я думаю — мои проблемы, они вообще существуют? Нет. Они превращаются в легкое радужное облачко по сравнению с теми трудностями, которые встают на пути этих артистов, у их родных, близких, у Алевтины Павловны. Дипломов - кипа, полные папки, что стоит за каждым из них, остается только догадываться.
В 1991-м Алевтина Тихонова создала в Кольцово интегративный театр «Кольцобинчик». Ее дочь Диана, третий ребенок в семье, родилась с пороком сердца и синдромом Дауна. Дефицитные лекарства были практически недоступны, трудности были даже с элементарными медикаментами, не говоря уже о специальных. Девочка не могла глотать, эффект был обратным, и требовалась манка для кормления с пипетки, по капле. Но и манка была дефицитом. Алевтина Павловна выменивала ее на кофе, каким-то чудом добытый, и кормила Диану. Одна капля, съедено, две — уже много, все обратно. Дианы не стало в 2000-м.
Зачастую невозможно понять, какая сила заставляет человека двигаться вперед и что-то делать. Это точно не из области физики. Просто наши несчастья это отнюдь не омут, в котором можно утонуть с головой, это — дверь. У кого-то стеклянная и прозрачная, легкая, податливая, без скрипа, у кого-то тяжелая, дубовая, со старыми петлями, и чтобы ее открыть, нужна сила. У кого-то дверь вообще невидимая, и ее нащупываешь только тогда когда упрешься лбом в глухую стену.
В каждом человеке заложен потенциал ураганной силы, скрытый резерв, который включается в опасные и острые моменты, и человек потом может не понимать, как ему удалось переплыть Ла Манш, посадить горящий самолет, прибежать к финишу первым, создать театр для тех, кто по расчетам медиков не должен был выжить.
Воскресенье, концертный зал полон, «Кольцобинчик» уже в полном составе при костюмах. Толпятся в проходе, ждут своей очереди. Алевтина Павловна сосредоточена, по глазам читаю: «Мише текст не зажевать, Димке вовремя вступить, Лизочке не заволноваться» Она уже не здесь. В длинной ситцевой юбке в цветочек, в русском народном наряде, добрыми глубокими глазами она живет там, на сцене, среди своих простых и сложных артистов, силой мысли их ведет по лестнице, кивает головой, прокручивая каждое слово внутри себя, она — их глаза, руки, память и голос.
Зрительный зал шквалом рукоплещет, и это, в первую очередь, ей. А она скромно и быстро убегает за кулисы, к своим детям. Они и, правда, дети, только формально им по 20−30 лет. Они чистые и настоящие. Кто-то штаны потерял, кто-то спешно догрызает яблоко, с кого-то заботливая мама стягивает вышиванку и красные сапоги, все как в обычном театре. Даже интриги. Даже любовь, даже свадьбы, даже потери.
С 1991 года проделан длинный путь. Не было помещений, занимались в беседках детских садов, на улице, в разных актовых залах, переезжали, гастролировали, росли вместе с маленькими артистами, завоевывали места, медали. География большая: Кольцово, Барышево, Новосибирск, Бердск, Болотное. Краснообск, Омск, Томск, Северск, Красноярск, Москва, Санкт -Петербург, Люблин (Польша), Киев, Львов, Запорожье (Украина), Брест (Белоруссия).
Плотные папки с дипломами. Миша Семенов тычет пальцем в грудь — «Мои!» За каждым дипломом труд, ожидание с детьми на остановках холодной зимой, поездки, бесконечные репетиции, переживания и радости. С такими детьми не бывает маленьких побед. Каждая, как камень на вершину горы.
