Одна из самых захватывающих ролей, которая может выпасть на долю человека, – стать участником важных системных изменений, в процессе которых наше общество рождает более совершенную версию себя. Проблема в том, что всевозможные большие и маленькие изменения происходят вокруг нас ежеминутно, и очень трудно понять, какое из них на самом деле повлияет на наше будущее. Очень хочется верить, что изменение, которое сейчас свершают участники джаз-бэнда Moonberry Jam – то самое знаковое, которое уже в ближайшем будущем станет нормой и определит характер взаимодействия общества с людьми с особенностями развития.
Если вы до сих пор ничего не слышали о Moonberry Jam, то, пожалуй, вам можно даже позавидовать. Ведь это значит, что вам предстоит приятное, полезное и вдохновляющее знакомство. Во-первых, Moonberry Jam – это группа людей, которые исполняют джазовую музыку, и делают это по-настоящему хорошо. Во-вторых, это пример объединяющей музыкальной среды, где важен каждый участник, независимо от наличия или отсутствия диагноза. В-третьих, для музыкантов с особенностями это очень важное пространство для продуктивной деятельности и эффективного общения.
Всё началось семь лет назад. В конце 2014 года специалисты Центра лечебной педагогики «Особое детство» организовали экспериментальный проект – музыкальный коллектив, в котором могли бы вместе играть сотрудники и выпускники центра, при этом общаясь, взаимодействуя, импровизируя, постоянно учась друг у друга. В первый год существования проекта много внимания уделяли анализу его целей и того, как построить работу группы для их достижения. Главным открытием стала идея: в этом проекте интеграция выпускников ЦЛП, которым в то время было по 15–16 лет, должна быть не конечной целью, а только средством. Цель же, сформулированная организаторами проекта, – быть музыкальной группой в развитии, для чего необходимо с помощью психолого-педагогических средств создавать специальные условия для особых участников коллектива.
Эта простая идея стала основой интегративной модели. Она определила этику взаимодействия внутри группы, между педагогами, а также с социумом. Спустя год, в ноябре 2015-го, джаз-бэнд ЦЛП дал первый концерт в посольстве Франции. До лета 2016 года группа выступила еще семь раз! На последних двух концертах того сезона музыканты выступали уже под названием Moonberry Jam. Его придумали во время мозгового штурма, в котором приняли участие все музыканты группы (он продолжался более шести часов).
В декабре 2016 года Moonberry Jam опубликовали первый клип на своем YouTube-канале. Сейчас там 245 подписчиков, более 20 музыкальных видео, три трансляции, четыре клипа, более 14 000 просмотров. Последний клип снимался и записывался в студии Moonberry Jam в новом здании ЦЛП в Коньково. Ее музыканты обустроили осенью 2018 года: сделали там простой ремонт и звукоизоляцию для работы с музыкой.
В феврале 2020 года Moonberry Jam впервые выступили в клубе Алексея Козлова – одном из лучших мировых джазовых клубов. Группа дала там уже три концерта.
В 2020 году джаз-бэнд покинула солистка. Работа ансамбля была полностью перестроена. Коллектив Moonberry Jam начал функционировать как аккомпанирующий джаз-бэнд для подготовки совместных программ с приглашенными солистами – профессиональными джазовыми музыкантами. В 2020–2021 годах Moonberry Jam выступали с Яной Смирновой, Яной Успенской, Николаем Куликовым и Петром Востоковым. Так начался новый этап в жизни группы, который успешно продолжается до сих пор. Сейчас в джаз-бэнде представлены ударные, перкуссия, бас, клавиши, духовые и струнные инструменты. С легкой руки своего руководителя Moonberry Jam играет джазовые стандарты в оригинальных аранжировках.
О том, как собственный четко сформулированный подход ко взаимодействию с особыми людьми и неизменное следование ему помогли сформировать успешную интегративную модель творческого коллектива, мы поговорили с Александром Водинским – ведущим специалистом, психологом Центра лечебной педагогики «Особое детство», руководителем джаз-бэнда Moonberry Jam.
– Александр, что, с вашей точки зрения, лежит в основе интеграции? Как можно ответить на этот вопрос, осмысляя опыт Moonberry Jam?
– В таком проекте, как наш, интеграция – словно змея, которая съедает сама себя. Если мы начнем сосредотачиваться на интеграции как на отдельной цели, то это начинает разрушать процесс интеграции и, с нашей точки зрения, вредит людям с особенностями развития. Поэтому для нас интеграция — лишь путь к главной цели — исполнению музыки.
Мы исходим из того, что люди, которые к нам пришли, имеют желание играть в ансамбле. И это действительно тонкий критерий. Потому что порой приходит человек, который прекрасно играет, специально учился этому, знает теорию музыки, но ему это не нужно. Он не может играть в ансамбле, не может ни с кем взаимодействовать, не способен выполнять задачу, которую ставит художественный руководитель. Он не подходит, то есть дело не в уровне музыкальном и не в уровне интеллекта. Если же человек имеет музыкальный потенциал, неважно, есть ли у него особенности развития. Мы пришли к пониманию, что самая эффективная опора, которую мы даем людям с особенностями в развитии, – это отношения со значимыми для них сотрудниками ЦЛП в нашем коллективе. Специалисты, которые пришли в наш джаз-бэнд, имеют многолетний опыт взаимодействия с особыми детьми, подростками и взрослыми. В процессе этого взаимодействия формируется определенный фокус внимания к таким вещам, как эмоциональный контакт, самостоятельность, способность делать выбор. Такое внимание помогает создавать для человека с особенностями зону ближайшего развития. Это и есть путь к интеграции.
– Ваш подход к интеграции совпадает с подходом СМИ, которые рассказывают о Moonberry Jam?
– Это наша постоянная «точка напряжения». Мы артисты, и мы не можем рассказывать о том, какие проблемы есть у участников нашего коллектива. Это наша «железобетонная» позиция, тем не менее мы постоянно сталкиваемся с различными перегибами. Порой журналисты из благих побуждений хотят рассказывать о том, как инвалиды преодолевают себя, «давить слезу». Мы выработали такой подход: просим представить себе, что на сцену выходит певица, которая на восьмом месяце беременности. И вот конферансье представляет ее публике. Можно ли представить, что он будет говорить: «Сейчас перед вами выступит беременная женщина, у нее непростой период, из-за гормонов она может вести себя непредсказуемо и внезапно расплакаться. Поприветствуйте ее, пожалуйста!» Согласитесь, это отличается от того, что обычно говорит конферансье: как зовут артиста, который выходит на сцену, какое произведение он исполнит. Если при этом у артистки есть большой живот, это и так все заметят, а ведь дело-то не в этом… Почему такой подход плох? Потому что, с нашей точки зрения, он создает определенный фокус внимания. Это очень болезненная тема. Мы много сталкивались с непониманием и со стороны профессионального сообщества, и со стороны журналистов. Основная наша идея такая: у нас есть некоторая конфиденциальная информация об особых участниках, которую мы оберегаем. Единственное место, где она может быть озвучена – это наш внутренний педсовет, поскольку она нужна нам для того, чтобы решать все проблемы, с которыми мы сталкиваемся, будучи музыкальной группой.
– В каких направлениях ведется работа с особыми участниками?
– Во-первых, это мотивационно-волевая сфера. Это огромная проблема, которая требует постоянного анализа ситуации, понимания того, что происходит с конкретным человеком, где ему необходимо уступить, а где надо и надавить, чтобы обеспечить ему зону ближайшего развития, для которого необходим определенный уровень стресса. Второе направление – это организация взаимодействия: средства альтернативной и дополнительной коммуникации, социальные истории и так далее. При этом мы стараемся избегать излишней опеки, делать всё, чтобы не поддерживать ту инфантильность, которая всегда есть в особых людях.
У нас есть маленькая столовая, где мы собираемся, пьем чай и общаемся в свободном формате. Помимо этого, у нас есть такой формат взаимодействия, как коммуникативный час, который мы используем для планирования, организации, понижения уровня тревоги. Это не психотерапевтическая работа, а поддерживающая среда, в которой мы используем разные опоры и средства, чтобы люди с разными особенностями могли высказаться по какой-то теме, поделиться, что у них происходит – например, обсудить, как прошел концерт или репетиция.
– Обучают ли в Moonberry Jam музыке?
– Наверное, даже непосвященные в музыку люди могут заметить, что в нашем коллективе произошло колоссальное развитие и по темпу, и по инструментам, и по сложности ритмических партий. Но всё же мы не музыкальная школа, мы джаз-бэнд, в котором мы все сами себя тянем за волосы. А когда приходит новый человек, мы для него как старшие товарищи. Допустим, он хочет играть, но не очень умеет. И тогда мы предлагаем ему попробовать, поддерживаем. Для людей с особенностями очень важна интенсивность поддержки, потому что всё быстро забывается. Поэтому у нас есть сетка индивидуальных репетиций и основные репетиции, которые продолжаются минимум по два часа, а иногда мы задерживаемся после них, и еще бывают генеральные репетиции в выходной день – то есть, мы как музыкальный коллектив работаем интенсивно. При этом, конечно, идет обучение – самое настоящее, когда мы анализируем, что не получается, и ищем пути, чтобы это исправить. У нас есть специалисты по отдельным группам инструментов, которые курируют свои направления, а за общее звучание отвечаю я как художественный руководитель.
– Какое отношение ваш джаз-бэнд имеет к арт-терапии?
– С моей точки зрения, то, что мы делаем, – это не арт-терапия. Разница заключается в том, что в арт-терапии с помощью музыки решают какие-то психолого-педагогические задачи. А у нас всё наоборот: главная цель — быть развивающейся музыкальной группой, и в этом нам помогает и арт-терапия, и весь наш педагогический опыт.
– Можно ли сказать, что Moonberry Jam – представитель «особого искусства»?
– Я не люблю словосочетание «особое искусство». Вот паралимпийские игры – это понятно: там есть соревновательность, и надо уравнять людей, имеющих разные возможности. Ну, не может безногий спортсмен соревноваться в беге с атлетом, у которого две ноги, и тут ясно, что надо делать отдельную лигу. В нашем случае я не вижу в этом смысла. Мы репетируем, как обычный джаз-бэнд, и это подтверждают профессиональные музыканты, которые приходят к нам как эксперты. Мы не подстраиваем правила под себя, а вписываемся в них, стараемся следовать стандартам исполнения в джазовой среде, они довольно четкие. С одной стороны, это тяжело, а с другой – это дает нам определенные преимущества. В общем, мы не занимаемся особым искусством. Мы занимаемся развитием джаз-бэнда, в котором могут играть разные люди, которые этого хотят, и если у них при этом есть какие-то особенности, то мы помогаем им решать возникающие проблемы.
– Наши читатели – это в основном родители особых детей. Многие из них мечтают, чтобы их ребенок проявил себя в творчестве. Но всегда ли они правильно понимают, что ждет ребенка, особенно уже повзрослевшего, и его семью на этом пути? Какие моменты вам представляются наиболее острыми?
– Один из таких моментов – когда происходит сепарация взрослых людей с особенностями развития от семьи. Это очень болезненный процесс, мы много об этом думаем. В джаз-бэнде у нас 14 человек, в соотношении семь на семь. И иногда кто-то от нас уходит. Это происходит, с моей точки зрения, потому, что в момент, когда нужно делать следующий шаг, дистанцироваться от семьи и двигаться в сторону большей самостоятельности, либо сам человек, либо его родные оказываются не готовыми к этому. Иногда это проявляется совершенно парадоксально. Например, прошел какой-то удачный концерт, участник группы себя отлично проявил, стали видны его реальные успехи, и не только нам. Его родители тоже это видят, и, вроде бы, радуются, но потом вдруг решают, что их взрослый ребенок должен отказаться от участия в джаз-бэнде и посвятить себя чему-то другому.
– Что ж, момент сепарации от семьи действительно очень сложен. И тут каждому приходится выбирать: оставаться в привычной зоне комфорта или выходить на новый уровень коммуникации, деятельности, восприятия действительности, чтобы реализовать себя в творчестве. Пусть вдохновляющий пример участников Moonberry Jam поможет каждому, кому предстоит принять свое собственное непростое решение.
.jpg)
