Общение матери с ребенком раннего возраста: анализ некоторых трудностей

Одним из феноменов, наблюдаемых в общении детей раннего возраста с синдромом Дауна с матерями, является феномен «“специфические” коммуникативные действия ребенка». Наблюдение и регистрация этого феномена в общении пары мать — ребенок может дать дополнительную информацию о развитии общения у ребенка и о способах и тактике поведения матери в общении с ним. Анализ феномена позволит иначе посмотреть на некоторые действия, которые часто рассматривают как проявления плохого поведения ребенка.

Среди особенностей поведения детей младенческого и раннего возраста с синдромом Дауна в общении (взаимодействии, коммуникации) со взрослым, наряду с нарушением ответного поведения ребенка, которое выражается в более позднем появлении социальных сигналов, их бедности, неяркости, своеобразии и увеличении латентного времени появления поведенческих ответов [2, 3], с низкой активностью ребенка во взаимодействии, что проявляется в преобладании реактивных форм поведения над инициативными [10], исследователи упоминают поведенческие трудности, которые наблюдаются ближе к двухлетнему возрасту. Речь идет об упрямстве, вспышках раздражительности, гиперактивности, стереотипных действиях, различных формах протестного поведения и т. д. [7, 9]. Сложности в поведении негативно влияют на общение ребенка с близкими взрослыми и создают препятствия при его обучении, которое начинается в раннем возрасте. Указывая на это, исследователи  ищут причины и способы коррекции такого поведения [8]..

Изучение общения в паре мать – ребенок раннего возраста показало, что причину поведенческих трудностей не всегда стоит связывать с синдромом Дауна. Она может определяться качеством общения в паре мать — ребенок.

Среди наблюдаемых и описанных феноменов общения детей раннего возраста с синдромом Дауна с матерями интерес вызывает феномен «“специфические” коммуникативные действия ребенка» [5]. Суть его заключается в том, что во время общения с матерью ребенок совершает некоторые неожиданные, иногда опасные действия, рассчитывая на определенную ответную реакцию матери.

Пример

Девочка Н. (1 г. 11 мес.) сидит на коленях у матери, лицом к лицу. Мать ласково разговаривает с дочкой, ловит ее взгляд, целует, обнимает, просит показать ушки, ручки. Девочка периодически смотрит на мать, крутит головой, на вопросы не отвечает. Неожиданно она резко откидывается назад, мать ловит ее: «Зачем ты так делаешь? Упадешь!» Матери это не нравится. Девочка опять откидывается назад, мать опять ловит ее: «Не надо так делать!» – слегка тормошит, ласково разговаривает с ней, поднимает. Все это повторяется. Девочка не сделала бы таких движений, если бы знала, что мать ее не подхватит (она была осторожна в самостоятельных движениях). 

В приведенном примере «специфические» коммуникативные действия ребенка заставили мать переключиться с «разговора», инициатором которого она была, на действия ребенка. Вследствие этого разворачивается общение, диалог, связанный с действиями ребенка.

По нашим наблюдениям, такие проявления поведения ребенка возникали в ответ на предложения матери, и их можно оценить как ответные. С другой стороны, действия ребенка не поддерживали, а «перебивали» инициативу матери и сами становились поводом для нового витка общения, поэтому их можно считать инициативными. Обычно проявления ребенком инициативы (действия, направленные на привлечение внимания другого человека, для того чтобы начать или продолжить общение с ним) в раннем возрасте таковы: ребенок протягивает взрослому игрушку или книгу, протягивает ко взрослому руки, смотрит на него и вокализирует с интонациями призыва, ищет или требует одобрения и т. п.

Действия ребенка, которые неожиданно встраиваются в коммуникацию с матерью, организуют ее внимание и изменяют поведение, цель (ответ это или инициатива) и намерение которых определить трудно, получили название «специфических».

Среди действий ребенка, которые переключают внимание матери, некоторые могут быть опасными. Например, ребенок сильно трет глаза, бьется головой об пол, бросает игрушки во взрослого и др. Такое поведение ребенка было зафиксировано в диагностической ситуации: пара находилась в знакомом для них помещении, мать просили пообщаться и поиграть с ребенком, как они это делают обычно. «Специфические» коммуникативные действия ребенка в общении с матерью требуют анализа и объяснения.

Благодаря видеозаписи удалось в хронологической последовательности зафиксировать существенные моменты в общении диады. На следующем примере проследим появление «специфических» коммуникативных действий ребенка и реагирование матери на эти действия, а также попытаемся объяснить их.

Пример

10:14[2]. Мать и ребенок Р. (2 г. 11 мес.) сидят на полу напротив друг друга, вместе собирают пирамидку, катают друг другу машинку с сидящим в ней мишкой. В стороне, на доступном расстоянии от ребенка, находятся другие игрушки.

14:30. Мать предлагает ребенку поиграть с разноцветными и разными по размеру пластмассовыми стаканчиками, вложенными один в другой. После того как ребенок достал по одному все стаканы, мать начинает строить из них башню и привлекает к этому ребенка. Ребенок ставит один стакан на другой, иногда у него это получается, иногда нет. Мать помогает ему, предлагает правильный по размеру стаканчик, разговаривает с ребенком эмоционально, с улыбкой, побуждает ребенка к выполнению действий.

16:15. Ребенок берет предложенный стаканчик (зеленый, с определенным выпуклым рисунком) и изучает его ртом. Мать просит поставить стаканчик на место. Ребенок встает, наклоняется вперед, сгибается пополам: ноги, голова и руки упираются в пол – он «становится на голову» (первый раз), принимает позу, в которой не видит мать. Она приближается к ребенку, разговаривает с ним шутливо, превращает это в игру «Ку-ку», потом сажает его на пол, возвращает к прежнему занятию. Вместе они достраивают башню, ребенок ее разрушает, радуется.

17:25. Мать предлагает ребенку собрать стаканчики: по одному дает ребенку, он вкладывает их один в другой.

17:46. Ребенок берет зеленый стаканчик и изучает его ртом, покусывает край. Мать просит поставить его на место. Ребенок опять «становится на голову» (второй раз). Мать приближается, смотрит на ребенка, с улыбкой говорит: «Ты чуть-чуть ленишься? Ты не хочешь поиграть?» Она щекочет, тормошит ребенка, трогает его за ноги, называет мишкой. Ребенок смотрит на мать, слушает ее, тихо смеется. Она сажает ребенка на пол.

18:05. Ребенок опять «становится на голову» (третий раз). Мать спокойно уговаривает ребенка сесть, говорит о том, что надо собрать стаканчики.

18:15. Она сажает ребенка на пол, ребенок громко вокализирует с интонациями недовольства.

18:21. Ребенок опять упирается головой, руками и ногами в пол (четвертый раз). Мать гладит ребенка по ножкам, говорит, что он утомился. В это время ребенок рукой отрывает и слегка отталкивает руку матери. Мать: «Тебе надоело сидеть?»

18:45. Мать сажает ребенка на пол: «Смотри, как мама будет собирать!» Ребенок смотрит на стаканчики, на действия матери и кричит с недовольством.

18:55. Ребенок опять «становиться на голову» (пятый раз). Мать убирает стаканчики, достает барабан, стучит по нему, привлекает внимание ребенка к игрушке. Мальчик сам садится на пол. Начинает играть с барабаном.

В приведенном наблюдении ребенок пять раз совершает такие действия, которые мать не может игнорировать. В результате она вынуждена отказаться от своей инициативы (игра со стаканчиками), предлагает другую игрушку и игру, которые ребенок принимает.

Поведение ребенка можно было бы оценить как проявление желания выйти из контакта или способ прервать общение. Исследователями выделены и описаны невербальные сигналы, свидетельствующие о потребности прервать взаимодействие, которые наблюдаются у младенца, а часть из них — и у взрослого (плаксивое лицо, хмурость во взгляде, хныканье, звуки беспокойства, плач, отведение взгляда в сторону, отталкивание, поза закрытости и др.) [4, с. 48].  В нашем примере ребенок занимает позу, которая не располагает к общению («становится на голову»), но он слушает мать, тихо смеется в ответ на ее комментарии, а после предложения матерью другой игрушки продолжает общение. «Специфические» коммуникативные действия ребенка в описанном примере указывают на протест, причина которого неясна, однако ребенок не отказывается продолжить общение.

Версии матери таковы: ребенок ленится, не хочет играть, ему надоело сидеть. Мать при этом не меняет свое поведение, не предлагает другую игрушку (лучше бы на выбор) или подвижную игру, а настаивает на продолжении определенной, своей игры.

Может оказаться, что «специфические» действия во время общения связаны с отказом ребенка от игры. Из примера видно, что ребенок проявляет нежелание играть с цветными стаканчиками, но через время соглашается на игру с барабаном. Почему в этом случае он не пользуется традиционными и понятными средствами (например, отрицательным жестом)? Почему ребенок сам не начинает или не предлагает другую игру? Рядом, в зоне, доступной ребенку, находилось много игрушек, которые он мог взять сам.

Возможно, ребенок отказывается от определенного сценария игры, инициатором которой была мать. Скорее всего, ребенку Р. хорошо знакома последовательность в игре (вынимать стаканчики, строить башню, разрушать ее, потом собирать стаканчики, ориентируясь на величину), в которой мать четко следует дидактическим правилам.

Протестное поведение (первый и второй раз) проявилось после интереса ребенка к зеленому стаканчику, который ребенок стал изучать ртом (облизывать его, покусывать край). Мать не поддержала ребенка, а фактически запретила одни действия с предметом (ориентировочно-исследовательские, самые ранние) и настаивала на других (определенных действиях с конкретными предметами, которые появляются позже): она трогала предмет, настойчиво просила поставить стаканчик на место и продолжить строить башню. Протест может быть связан с тем, что мать не разрешает ребенку действовать с предметом тем способом, который предпочтителен для ребенка.

Итак, разбор действий ребенка и матери показал, что ребенок выражает протест, и предположений о причинах протеста может быть несколько. Ребенок не использует традиционные сигналы, а особенными действиями «выключает» инициативу матери. Мать высказывает версию о причине такого поведения, но ничего не делает, чтобы устранить ее. Она не поддерживает те действия с предметом, которые занимают ребенка, и настаивает на других. Можно предположить, что «специфические» действия являются результатом отношений, в которых сдерживается или игнорируется инициативность ребенка.

Обратимся теперь к результатам эмпирического исследования общения в парах мать – ребенок, в котором особое внимание было уделено сочетаниям феномена «“специфические” коммуникативные действия» с особенностями поведения матери и ребенка.

В данном исследовании приняли участие 33 диады мать – ребенок, в которых было 15 детей с синдромом Дауна (экспериментальная группа – ЭГ)[3] и 18 детей с нормальным развитием (контрольная группа – КГ) [1]. Все дети — второго и третьего года жизни.

Частотный анализ показал, что «специфические» коммуникативные действия встречаются в ситуации общения в парах мать – ребенок с синдромом Дауна и мать – нормально развивающийся ребенок, причем с равной частотой (26,67 % и 22,22 %). Это означает, что данный феномен не специфичен для синдрома Дауна и встречается примерно у четверти детско-родительских пар.

Рассмотрим, с какими характеристиками действий общения матери (или феноменами общения)[4] он связан.

Корреляционный анализ показал, что «специфические» коммуникативные действия отмечаются по большей части у тех детей, чьи матери не объясняют им, как устроен «внешний мир» — то, что их окружает, что им интересно, что привлекает их внимание (ЭГ: r = – 0,53, КГ: r = – 0,48; р ≤ 0,05).

Когда мать объясняет «внешний мир», она называет игрушки, предметы, которые оказываются в руках ребенка, дает дополнительную информацию, которая может пригодиться ребенку. Ребенок взял игрушечного цыпленка. Мать говорит: «Тебе цыпленок понравился. Цыпленок желтенький. Мягкий… потрогай…» (сама трогает) — и т. д. Если внимание ребенка что-то привлекало, мать называет это: «Там тетя нас снимает. Будем потом кино смотреть». Важно подчеркнуть, что у этого «смыслового комментария» матери есть точка отсчета – внимание и интерес ребенка к предмету или явлению.

Другие матери не комментируют «внешний мир» ребенка, не называют, а иногда игнорируют то, что его заинтересовало. Например, когда во время игры с кубиками ребенка привлекала другая игрушка, мать реагировала так: «Зачем тебе это? Давай с кубиками играть!» — а в другой раз молча убрала заинтересовавшую ребенка игрушку. Самостоятельный интерес (например, если во время общения с ней ребенка неожиданно увлекало какое-то явление или предмет) она расценивала как отвлечение. Иллюстрацией служит комментарий матери к тому, что ребенок смотрит на человека, который держит видеокамеру: «Не смотри туда! Давай тут играть».

При нормальном развитии ребенка, в КГ, других связей между «специфическими» действиями ребенка и феноменами общения матери не обнаружено. В ЭГ, напротив, такие связи есть. На некоторых остановимся подробнее.

Матери детей с синдромом Дауна со «специфическими» действиями в коммуникации чаще всего не отвечают на инициативы и предложения ребенка, или их ответы неадекватны содержанию инициативы (r = – 0,53, р ≤ 0,05). Это означает, что во время общения с матерью у ребенка есть попытки привлечь ее внимание, чтобы она поиграла с ним или оказала помощь, но мать по какой-то причине не отвечает на них (не видит, не придает значения и т. д.). Или мать реагирует на предложение ребенка, но неадекватно его запросу. Например, мать и ребенок находятся на некотором расстоянии. Ребенок стучит рукой по большим модулям, смотрит на мать. Возможно, он хочет переместить модули или залезть на них. Мать сидит на месте: «Ну что? Играй, играй!»

Если мать комментирует «внешний мир» для ребенка и отвечает практически на все его инициативные действия, это характеризует ее как внимательную и отзывчивую в общении с ребенком. Отсутствие этих особенностей указывает на низкий уровень ее чувствительности в общении и может поддерживать у ребенка «специфические» коммуникативные действия.

Протестные «специфические» ответы или инициативы у детей с синдромом Дауна проявляются и тогда, когда матери не понимают их действий и говорят об этом: «Что ты хочешь? Не пойму тебя!» Проявления и послания детей в доречевом периоде иногда сложно интерпретировать, но у части матерей это получается. За счет развития практики общения, при которой мать учится «читать» реплики ребенка, придавая им смысл, откликаясь на них разными способами, а у ребенка появляются согласованные по средствам, ясные (для матери) невербальные отклики и послания, накапливается опыт взаимопонимания в паре. Присутствие «специфических» действий у ребенка указывает на сложности с развитием понимания его матерью: корреляционная связь между «специфическими» действиями и феноменом «Мать демонстрирует непонимание ребенка» (r = 0,74, р ≤ 0,05). Отсутствие со стороны матери действий, направленных на то, чтобы понять, угадать намерения ребенка, наблюдается во втором примере: мать называет возможные причины протеста ребенка, но бездействует.

Рассмотрим, в какой связи «специфические» коммуникативные действия находятся с другими феноменами общения ребенка.

Дети, переключающие внимание матери, редко (один-два раза или ни разу) проявляли инициативу в общении с ней (не протягивали игрушку, не вовлекали в игру, не просили о помощи и т. д.) на протяжении всей видеозаписи. Известно, что проявление инициативы, активная позиция ребенка в общении формируется благодаря адекватным ответным действиям матери, которая одобряет и поддерживает партнерскую позицию ребенка в общении.

Часто при наличии «специфических» действий наблюдается протест и отказ ребенка от общения. В результате общение прерывается и матери не удается возобновить его какое-то время Такая связь обнаружена только в ЭГ. Ребенок отворачивается от матери, удаляется от нее на большое расстояние, жестами и вокализациями сигнализирует о нежелании общаться, игнорирует ее предложения или отвечает на них протестом, предпочитает самостоятельно манипулировать с игрушками и т. д. «Специфические» действия и отказ от общения с матерью имеет общее в содержании – протест, но если при «специфических» действиях продолжение общения возможно (ребенок откликается на предложения), то в случае отказа от общения для ребенка предпочтителен «не контакт», «не общение». Разные способы уклонения от общения, вплоть до отказа, являются признаками скрытой депривации.

Сниженная инициативность детей, отказ от общения, предпочтение одиночной и самостоятельной деятельности с предметами общению и игре с матерью указывают на ограниченную потребность ребенка в общении [6, с. 176]. Эти феномены вместе со «специфическими» действиями наблюдались у одних и тех же детей экспериментальной группы в разных сочетаниях.

Сниженная коммуникативная потребность ребенка ведет к ограничению практики общения, что отражается на формировании у него средств общения и использовании их.

У обеих групп детей (ЭГ и КГ) «специфические» действия оказались связанными с ограниченным репертуаром средств общения (КГ: r = – 0,66; ЭГ: r = – 0,56; р ≤ 0,05).У детей из КГ отсутствовали или использовались крайне редко предметные средства общения, у детей из ЭГ – предметные и речевые средства общения.

В результате анализа феноменов с точки зрения потребностей и мотивов общения ребенка (внутреннего содержания общения) феномены, которые связаны с низким уровнем или отсутствием инициативности, отказом от общения с матерью, ограниченным репертуаром средств общения и «специфическими» коммуникативными действиями ребенка, были отнесены нами к признакам нарушения развития общения [5].

Итак, «специфические» коммуникативные действия – это действия ребенка, которые, как правило, выходят за рамки обычного поведения: они интенсивны по физической нагрузке и иногда опасны. Такие действия ребенка легко расценить как непослушание, плохое поведение или объяснить их спецификой развития, связанной с наличием синдрома Дауна. Однако наблюдения и детальный анализ поведения ребенка и матери в общении подтверждают предположение, что такие действия появляются в результате нарушений в отношениях матери и ребенка и встречаются в диадах как с типично развивающимися детьми, так и с детьми с отклонениями в развитии. В ситуации, когда инициативы ребенка редки, а мать не поддерживает его самостоятельные действия и не пытается понять его намерения, «специфические» коммуникативные действия можно расценивать как активность ребенка, направленную на завоевание внимания матери. Имеющийся у ребенка репертуар средств общения недостаточен, а сниженная чувствительность матери во взаимодействии не помогает ему развивать операциональную составляющую общения (средства), поэтому ребенок фактически изобретает, а затем в практике общения отбирает и все больше предпочитает такие способы воздействия, на которые мать вынуждена обращать внимание. В сочетании с низким уровнем инициативности, ограниченным репертуаром средств общения, наблюдающимися случаями отказа от общения с матерью «специфические» коммуникативные действия ребенка свидетельствуют о нарушении развития общения и требуют внимания специалистов. 

Литература

1. Айвазян Е. Б., Одинокова Г. Ю. Феномен «непрерывающийся диалог» во взаимодействии матери с ребенком раннего возраста с синдромом Дауна // Синдром Дауна. XXI век. 2011. № 2 (7). С.14—21.
2. Каннингхэм К. К., Гленн С. М. Помощь родителям. Раннее вмешательство в развитие // Современные подходы к болезни Дауна. М. : Педагогика, 1991. С. 251—263.
3. Кумин Л. Формирование навыков общения у детей с синдромом Дауна : руководство для родителей / пер. с англ. Н. С. Грозной. М. : Благотворительный фонд «Даунсайд Ап», 2004. 276 с.
4. Мухамедрахимов Р. Ж. Мать и младенец: психологическое взаимодействие. 2-е изд. СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003. 288 с.
5. Одинокова Г. Ю. Феномены общения ребенка раннего возраста синдромом Дауна // Дефектология. 2015. № 2. С. 56—63.
6. Рузская А. Г. Особенности начального этапа общения с незнакомым взрослым у дошкольников // Развитие общения у дошкольников / под. ред. А. В. Запорожца, М. И. Лисиной. М. : Педагогика, 1974. С. 153—178.
7. Уайт П. Практические подходы к работе над поведением, которое сводит нас с ума // Хрестоматия для родителей. 2-е изд., перераб. и доп. / сост. П. Л. Жиянова, Н. С. Грозная ; пер. с англ. Н. С. Грозной. М. : Благотворительный фонд «Даунсайд Ап», 2008. С. 253—264.
8. Фили К. М., Джоунз Э. А. Преодоление отклоняющегося поведения у детей с синдромом Дауна / пер. с англ. Н. С. Грозной // Синдром Дауна. ХХI век. 2010. № 2 (5). С. 26—33.
9. Fidler D. J. The emerging Down syndrome behavioral phenotype in early childhood: implications for practice // Infants & Young Children. 2005. Vol. 18, No. 2. P. 86—103.
10. Spiker D. The history of early intervention for infants and young children with Down syndrome and their families: Where have we been and where are we going? // Neurocognitive Rehabilitation of Down Syndrome: Early Years / Ed. by J.-A. Rondal, J. Perera, D. Spiker. Cambridge (UK) : Cambridge University Press, 2011. P. 15—32.

[1] В статье использованы результаты исследования общения матери и ребенка раннего возраста в рамках проекта научных исследований ИКП РАО 7.1. «Ранняя психолого-педагогическая профилактика инвалидизации детей с ограниченными возможностями здоровья» (Государственная регистрация № 01201355195) по теме «Научно-методическое обеспечение ранней психолого-педагогической профилактики инвалидизации детей с ограниченными возможностями здоровья».

[2] Цифры 10:14 означают 10 минут 14 секунд от начала видеозаписи общения матери и ребенка.

[3] Все дети с синдромом Дауна были зарегистрированы в Благотворительной организации «Даунсайд Ап» и с рождения ребенка семьи получали высококвалифицированную психолого-педагогическую помощь.

[4] По результатам изучения общения пар мать — ребенок было выделено 18 феноменов общения матери.